Элегия осени жизни...
Инок59
Мы с осенью давно уже на ты,
В преддверье стуж подвержены печали.
Увядшей не стыдимся красоты,
Но бравурных страстей не расточаем.
Давно уже степенность мне к лицу,
Хоть ярких красок сердце не боится.
Когда то *календарь* придёт к концу,
Так что же попусту кричать и суетиться.
Каждый этап по- своему хорош,
Уходит резкость в мыслях и движении.
Зато с мудрой улыбкой узнаёшь,
Свои ошибки в новом поколении.
Пусть белым запорошило виски,
Зато душою так же чист и молод.
При смене *декораций* нет тоски,
Хотя сквозит за *дверью* лютый холод.
Зато теперь, видны во всей красе,
Оттенки нерастраченного чувства.
И можно дать оценку жизни всей,
Увидев в покаянии искусство.
Не буду *эпизоды штриховать*,
Не вымарать из памяти страницы.
На БОЖЬЮ волю буду уповать,
Всё предначертанное дОлжно и случится.
Хочу с достоинством держать удар,
Чтобы уйти без страха и печали.
Не осквернить мне БОГОМ данный дар
В котором, душу с телом обвенчали.
* * *
Из искры БОЖЬЕЙ, мы должны взрастить
Лелея в сердце, *пламя* человечности.
И научиться ВЕРИТЬ и ЛЮБИТЬ,
Когда предстанем у порога ВЕЧНОСТИ.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.